Право Уничтожения объявлено. Мередит наконец-то нашла повод расправиться с магами раз и навсегда, несмотря на то, что во взрыве церкви виновен отступник. И где-то в глубине души Гаррету жаль Эльтину, однако он быстро напоминает себе, что она самоустранилась от дел. Её бездействие привело город к этой страшной действительности. Влияние Церкви на людей огромно – и она не воспользовалась им, чтобы приструнить храмовников. Ведь не от сладкой жизни маги начали обращаться к магии крови, правда же? И не от желания создать второй Тевинтер. Им хотелось избавиться от угнетателей. Хоуку любопытно: если бы его семья не смогла добраться до Киркволла, если бы он не встретил своих спутников, если бы он не отправился в экспедицию на Глубинные тропы, где они нашли этот чертов красный лириум, зашла бы ситуация настолько далеко? Наверно, да, только не так стремительно. Но он не жалеет, вообще ни разу не жалеет – во-первых, у него самые лучшие друзья на свете, такие же поехавшие крышей, как и он сам. Только Авелин – лучик адекватности в компании, и Хоук благодарен ей за то, что она не позволяла ему совсем уж распоясаться. Во-вторых, нет смысла жалеть о произошедшем, теперь надо пытаться исправить допущенные ошибки и сохранить жизни ни в чём не повинных людей.

От него сейчас зависит жизнь Андерса, однако мужчина не может заставить себя убить его. Хоук вообще не знает, есть ли во всём этом правильное или неправильное решение – у каждого насчёт этого найдётся своё мнение. Андерс признал, что это его решение и не пытался свалить вину на Справедливость. Он действовал доступными ему способами, которых у мага-отступника не так уж много, раз уж разговоры и манифесты не помогали. Храмовники усмиряли магов потому что... просто так? Среди этих магов сколько было человек, которых умирили не за магию крови, а просто за то, что они существуют? Кроме того, Хоук считает, что не имеет права судить кого-то, когда у него у самого руки по локоть в крови, когда он сам натворил столько всего противоречивого. А самое главное... у Гаррета не поднимается рука убить любимого человека. Он так сильно любит Андерса, что пытается выдавить кривую улыбку, лишь бы только прилюдно не заплакать. Поэтому он просит Андерса помочь ему защитить магов. Они должны пройти этот путь до конца.

Себастьян в ярости. Он что-то говорит про доверие Эльтины к Хоуку, а когда речь заходит про возвращение в Старкхевен и месть, Гаррет лишь усмехается. Послушал бы Ваэль себя со стороны – и чем он сейчас лучше, чем Андерс? Из-за одного человека пытаться захватить, уничтожить город?

– Не вмешивайся, Себастьян, – и тот уходит. Хоук надеется, что их пути больше не пересекутся; правда, ему и так в жизни сильно не везёт, поэтому он ни на что особо не рассчитывает.

Прямой путь в Казематы закрыт – придётся добираться через порт. А это значит, по дороге им придётся сражаться с храмовниками и магами-одержимыми. Ну, ничего нового, через всё это они уже проходили не раз.

– Ну что ж, нам осталось убить всего-то еще несколько десятков-сотен человек, и мы свободны, – мужчина криво ухмыляется, глядя на своих спутников. Принятие им стороны магов оказалось испытанием для некоторых из его друзей. Авелин и Фенрис выдержали его с достоинством. Бедный Варрик, которому приходится смотреть на этот кошмар, происходящий в его родном городе. Когда всё закончится, они обязательно напьются до беспамятства. Изабела обещала идти с ними до конца и она держит своё слово; это не значит, что Хоук, да и все окружающие, перестанут ей напоминать про случай с аришоком и томом Кослуна – в шутку, конечно, никто её давно ни в чём не обвиняет и не сердится. Мерриль заметно нервничает: её так хочется оставить в безопасности, чтобы ей никто не навредил, но нет в городе сейчас безопасных мест, да и она не согласится. Андерс стоит рядом с Гарретом и улыбается, и в его глазах столько уверенности, что они победят – Гаррет сам потихоньку начинает в это верить. Ну а Мариан, Карвер и Бетани... он всегда знал, что родственники не бросят его в беде.

Они начинают двигаться в сторону порта, когда Хоук слышит, как его кто-то окликает. Всё-таки чертовски трудно быть знаменитой личностью.